Давно это было. В тот год знакомые егеря вспахали и вручную засеяли овсом в глубине леса небольшую поляну, чтоб в августе-сентябре устроить там охоту на медведя. Проехать туда можно было по старой, заросшей малинником, лесовозной дороге. Да вот беда, летом прошел ураган и дорогу, во многих местах, завалило поломанными деревьями так, что пробраться на это польцо теперь можно было только пешком. Со слов егерей, повадился туда ходить очень крупный медведь - самец. Ни кабанов, ни других медведей он близко к овсу не подпускал.

И вот осенью мне, тогда еще молодому охотнику, выпала большая удача поохотиться на этого зверя. Надо сказать амуниция у меня в те годы, была проще некуда. Двустволка, десяток патронов с круглой пулей, да фонарик с одной плоской батарейкой, светивший метров на пять. Правда, нож у меня был внушительных размеров, как у всех молодых охотников. К слову сказать, к этому времени, на моем счету было уже три добытых медведя и среди друзей я считал себя опытным медвежатником.

Днем, когда пробирался к своему полю, в малинниках я увидел многочисленные медвежьи тропы, что вселяло надежду на успешную охоту.
Примерно за полчаса добрался до места. Это была вытянутая, метров ста семидесяти в длину и тридцати в ширину, изогнутая поляна. Не зря егеря называли ее «кишкой». Овес на ней был наполовину истоптан и съеден. На виду было несколько куч медвежьего помета состоящего из непереваренного овса, рябины и чего-то еще. Следы огромных лап, пожалуй, не закрыть и шапкой. Ступнями земля продавлена сантиметров на пять. Это указывало на огромный вес зверя.

Выбрал я на кромке поля подходящую сосенку, забрался на нее, положил на ветви принесенную с собой дощечку. Получилась хорошая засидка. Под ногами для упора надежный сук. Низковато, конечно, от земли до ног всего метра два, да ерунда. Не впервой. Обломал перед собой для лучшего обзора несколько веток, и поле стало хорошо просматриваться. Вот только до дальнего конца метров сто будет. Ну не обязательно же он там выйдет. В общем, устроился хорошо. Сижу, разглядываю желанный для охотника пейзаж - измятое зверем овеянное поле, обрамленное молодыми березками и сосенками, а дальше стеной старый, смешанный лес. Оттуда должен выйти тот за кем я сюда пришел. В пустынном, на первый взгляд, осеннем лесу, идет своя жизнь. Попискивают синички - гаички, шарятся по коре и веткам выискивая только им видимых козявок. Шуршат в лесной подстилке мыши. Где-то на болоте кричат журавли. По вечернему робко свистят рябчики. Один петушок припорхнул на ветку в полуметре от моего лица. Я не шевелюсь. Смешно склонив на бок головку, одним глазком разглядывает незнакомый предмет. Не выдержав назойливых комаров я смахнул их со щеки. Рябчик тут-же исчез. А солнце, тем временем, спряталось за деревьями, освещая их верхушки в которых все тише шумит уставший к ночи ветер. Вытянув вверх черную, как обгорелый сук, шею, вышел на кромку поля глухарь. Замер и долго осматривался, затем осторожно начал ощипывать метелки овса. Красота! На душе у меня радостно и немного тревожно. Все-таки не птичками любоваться я сюда пришел. На заходе солнца самое время выхода медведей на овсы ...

Вдали чуть слышно треснул сучок, потом другой, поближе. Ухо охотника чутко уловило эти слабые, среди других, звуки. Испуганно зачирикали дрозды. Глухарь поспешно ушагал в лес. Мое сердце бешено заколотилось. И тут в дальнем конце поля появился ОН - хозяин. Да - а ... зверюга мощный, такого я еще не видал. Сразу, без опаски, стал объедать овес. Прошло минуты три. Вдруг, «ох уж это вдруг!» медведь встал на задние лапы и уставился в мою сторону. Надо стрелять! Но, для ружья это слишком далеко. В лучшем случае будет подранок. В одно мгновение медведь скрывается в лесу. Вот не повезло. Как он меня учуял? И ветра в его сторону нет, и сидел я тихо. Что теперь делать? Ладно, до темноты еще есть время, может снова придет. И пришел ...

... Солнце село. В лесу стало быстро темнеть. Все стихло, даже ветер, только дятел - желна, где-то стонет протяжно - тоскливо. Пора мне уходить. И тут, позади меня, совсем близко раздайся треск сломанного гнилого дерева и сопенье. Без сомненья это был медведь, он втягивал ноздрями воздух и явно меня обнаружил. А я, как ни старался, не мог его разглядеть сквозь густую хвою в наступающей темноте. Ох, умеет же медведь, абсолютно неслышно подойти и внезапно затрещать уже совсем рядом. Прошло десять, двадцать минут - полная тишина. Ни шороха, ни дыханья Зверя не слышно. Может он ушел, и мне надо быстрей убираться из лесу.
Только собрался слезать, как снова треск и в мою сторону прилетел обломок гнилого дерева. Такого я еще не слыхал, чтоб медведь мог что-то бросать. Пытаясь его разглядеть, я неловко привстал и моя дощечка упала вниз, сидеть на суку стало очень неудобно. Снова все стихло.
Вот это влип! Как теперь уходить? Не оставаться же тут до утра. Ноги мои уже затекли, да и холодно к ночи стало. И сижу-то слишком низко. Внизу, под ногами, черная пустота. Может, он уже подо мной. Потянулись томительные минуты. Долго я так не продержусь. А спуститься с дерева силы воли не хватает. Зверюга явно затаился. Только на землю ступишь тут и нападет. Ружье поднять не успеешь. Да и куда стрелять в такой темноте. Кто бывал осенними ночами в лесу, тот знает, что это такое, когда даже руки своей не видать.
Держусь за дерево, трясусь от холода и страха. И так мне одиноко и тоскливо стало в этом глухом медвежьем углу. Где-то люди наслаждаются жизнью. Ходят в театры, кино, рестораны, просто общаются. Телевизор смотрят, наконец. А я тут на дереве один ночью, в кромешной темноте. И уже не сам зверя караулю, а того гляди он меня сожрет. Выстрелить бы из ружья вверх, чтоб испугать зверюгу, да знаю, что медведь после выстрелов ходить на поле перестанет, и все труды окажутся напрасными. Сколько прошло времени может час, может больше? Из последних сил держусь на дереве. И тут медведь снова обнаружил себя. Хрустнул сучок, потом другой, подальше. Тоненько запищала в ночи испуганная пичужка и сам хозяин недовольно рявкнул вдалеке.

Слава Богу, кажется, ушел. Дрожа всем телом, слезаю на землю, и с ружьем на изготовке, светя себе под ноги фонариком, почти бегом, спотыкаясь и падая, двинулся я по лесной дороге. Прошел уже метров триста, когда впереди справа раздался хруст веток. Свечу туда и вижу во тьме два зеленоватых огонька. Глаза ... и до них всего шагов десять. Самого медведя, как ни стараюсь, разглядеть не могу. Стрелять нельзя - только ранишь зверя, тогда уже точно прощайся с жизнью. Все внутри у меня похолодело. Стою как истукан и шагу не могу сделать. Пронеси Господи! Если выберусь живой больше, уж точно, на медведя никогда не. пойду, да и саму охоту брошу. Все это продолжалось секунды две - три. Не знаю с чего (да кончено же со страху), я заорал зверю:

Чего встал! Пошел отсюда!
Глаза тут - же исчезли, и треща малинником, зверь стал удаляться. А я, на ватных от испуга ногах, припустил по дороге.
Но, на этом испытания не кончились. Фонарик стал светить совсем плохо, села батарейка. Оставалось идти лесом еще с полкилометра, когда рядом снова послышался треск. Вот гад пристал! Направил туда фонарик, но в его тусклом свете теперь не видно даже глаз. Слышно только урчание зверя, и он явно приближается.

Сволочь! Гад! Убью паразита! - на грани нервного срыва завопил я, наставляя ружье в невидимого зверя. От такого вопля хоть кто убежит, вот и зверюга с шумом пустился наутёк.
И я, уже гораздо увереннее, зашагал дальше. Вскоре впереди, в просветах меж деревьями, замелькали огоньки староверской деревни, что в двух верстах от леса. Выхожу на опушку. Во всем теле и на душе облегчение и радость. Слава Богу, пронесло! И тут из-под самых ног взлетает глухарь. Как не хватил меня тогда инфаркт не знаю, но седые волосы на висках появились именно после той ночи.
Не уверен, что меня преследовал тот самый медведь с поля, скорее всего это были другие звери, да и не пытались они на меня нападать, а просто оказывались на моем пути. Но, понимание этого пришло позднее, а тогда в глухомани, в кромешной темноте...

... После, для безопасности, караулили этого медведя уже вдвоём, но так и не смогли его добыть, хотя каждый раз он являлся к полю, а мы пускались на разные хитрости: одежду хвоей натирали и сами пихту жевали, и засидки делали прямо на его тропах, и приходили на поле едва ли не в обед. Он каждый раз нас обнаруживал и потрещав для острастки удалялся.
В последующие годы, в разных местах, я добыл двух медведей. Особенно запомнился последний. Он вышел на овес еще до захода солнца. Это был крупный самец абсолютно черного цвета с густым лоснящимся мехом. Около часа я наблюдал, как он кормился, и все не решался выстрелить, так хорош был зверь. Сидел я на дереве и думал: «Вот выстрелю, и не будет этой красоты». Нажал на спуск, только когда медведь внезапно быстро направился к лесу. Сработал во мне охотничий инстинкт. Пуля попала точно по месту, и зверь не сделав больше ни шагу, лёг на брюхо и затих. Слез я с дерева. Подошел. Что говорить трофей, конечно, знатный, да только радости почему-то нет, скорей огорчение.

С тех пор вот, уже лет десять, охоту на медведя я оставил. Не поднимается больше рука убивать этого умного и красивого зверя. К тому же, на мой взгляд, исчезла романтика, таинственность и опасность этой охоты, поскольку простому охотнику она теперь не по карману. А оснащение тех, которые могут себе это позволить: вездеходы, карабины, оптические и ночные прицелы, радиостанции и т.п., да и сама организация охот, когда «охотника» подвозят на джипе прямо к вышке, где ему очень комфортно и безопасно поджидать «мишку». А после выстрела подъедут, помогут спуститься, заснимут с трофеем на фото и видео и отвезут на базу праздновать успех.

Охотой это не назовешь, скорее развлечение.

А.А.Девятов, ОХ "Кырыксасское"